Навеяно музыкой Helios – Bless This Morning Year.
Закат.
Красный и тусклый, не согревающий своим теплом, но манящий отправиться вслед за солнцем, чтобы избежать ночи.
Песок.
Мелкий, истертый в пыль тысячелетними ветрами. Он помнит прикосновение моря, помнит ласкающее тепло солнца, сияющего сквозь облака. Но вот легкий порыв ветра взметнул красно-оранжевый вихрь и песок снова забыл о том, каким был когда-то, став невесомой пылью, веками гонимую холодными ветрами по безмолвной пустыне.
Следы.
Неясные отпечатки в пыли, быстро сдуваемые ветром и исчезающие во времени, как легкий мираж, как сон, развеявшийся после пробуждения и затерявшийся в незримых очертаниях грез. Это мои следы.
Шаги.
Я иду вперед, медленно приближаясь к огромной скале. Вкрапления льда искрятся в лучах заходящего солнца. Ближе. Громоздкий скафандр замедляет движения, низкая гравитация несет меня вперед, шаги растягиваются, я почти лечу, но кажется, будто время застыло и каждый шаг длится вечность.
Тишина.
Я подхожу к скале и аккуратным движением сметаю с ровного участка тысячелетний слой пыли, обнажив металлическую плиту, покрытую рисунками и надписями, написанными до начала времен неведомой жизнью, канувшей в лету.
Полыхнув последней каплей тепла, солнце скрылось из виду. В объятиях ночи, крупинка льда растаяла, и, блеснув эхом отраженных звезд, слезой сорвалась с ровной плиты, неспешно пролетела вниз к красному грунту и исчезла в пыли.
Легким касанием руки я включил связь в шлеме, но не мог вымолвить ни слова. Я стоял и смотрел… на надписи, на тусклую звезду в небе – Землю, и молчал. Эфир тихо потрескивал шепотом угасших звезд, а я, не шелохнувшись, слушал.
Бортовой журнал.
Последняя экспедиция на Марс.
02.03.2011
